Министр экономического развития Максим Орешкин анонсировал новую экономическую политику. Вместо импортозамещения Россия теперь займется наращиванием экспорта — не сырья, конечно, а высокотехнологичной продукции. Правда, эксперты пока в сомнении.
БРИКС наносит удар
На днях в Йоханнесбурге откроется очередной саммит стран БРИКС, на котором главной темой повестки дня будет мировая торговля. О том, какую стратегию намерена представить на саммите Россия, рассказал министр экономического развития России Максим Орешкин в дискуссионном клубе «Валдай» в Москве.
По словам Орешкина, экономический конфликт с Западом в целом сыграл России на руку: все большая доля торговли оплачивается национальной валютой, перерегистрируются крупные холдинги и банки, растут внутренние рынки и двустороннее сотрудничество, развивается взаимодействие с незападными банками.
Министр заявил, что в новых условиях импортозамещение больше не является драйвером российской экономики. Напомним, что это стало одним из главных лозунгов в 2014 году: в марте 2014 года США и Евросоюз ввели против России экономические санкции, а в августе в ответ на них было введено продовольственное эмбарго.
— Мне кажется, импортозамещение — это уже такая тема немного из прошлого. А сейчас в российской экономической повестке, например, тема экспорта и выхода на внешние рынки имеет гораздо большую роль… Будет происходить постепенный отход от политики прямого импортозамещения к политике увеличения добавленной стоимости, производимой на территории России, — заявил Максим Орешкин.
Он напомнил, что президент Владимир Путин в своем майском указе «О национальных целях и стратегических задачах развития на период до 2024 года» сформулировал конкретную задачу: создать экспортно-ориентированный сектор в базовых отраслях экономики (прежде всего обрабатывающей промышленности и АПК). Для этого до октября должен быть принят нацпроект «Международная кооперация и экспорт».
Несырьевой экспорт вырос в 2,5 раза
Экспортная тема не нова для Максима Орешкина, из уст которого за последние годы прозвучало уже много критики в адрес политики импортозамещения. Еще в октябре прошлого года, выступая на круглом столе в Российской экономической школе (РЭШ), он рассказал, чем конкретно занимается правительство для поддержания несырьевого экспорта.
В 2015 году при Внешэкономбанке (ВЭБ) был учрежден «Российский экспортный центр» (РЭЦ), который поддерживает проекты по экспорту через кредитование получателей. «Это ровно тот механизм, который соответствует всем правилам ВТО, и активно применяется европейскими странами», — заявил Орешкин.
По его словам, предстоит еще сделать очень многое: создавать зоны свободной торговли, либерализовать таможенное регулирование и валютный контроль, расширить список выставок с российским участием, а также активнее развивать инфраструктуру.
Одна из статей экспорта, о котором особо говорится в майском указе президента, — это медицинские услуги: к 2024 году они должны вырасти не менее чем вчетверо в сравнении с 2017 годом (до $ 1 млрд. в год).
Отметим, что по данным Федеральной таможенной службы (ФТС), за январь-май нынешнего года несырьевой экспорт России вырос в стоимостном выражении в 2,5 раза (с $ 22 до $ 55,5 млрд.). В частности, текстиля и обуви экспортировали за рубеж больше на 16%, машин и оборудования — на 26%, продуктов питания и сельскохозяйственного сырья — на 38%, металлов и изделия из них — на 41%.
«Мы экспортируем только самую простую продукцию»
Так легко ли будет переориентировать всю российскую экономическую модель, как пообещал глава Минэкономики? «Свободная пресса» поговорила об этом с председателем Экспертного совета Комитета по промышленной политике Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), кандидатом экономических наук Моисеем Фурщиком.
«СП»: — Моисей Александрович, стало ли для вас заявление Орешкина большой неожиданностью?
— Нет, высказывание Максима Орешкина не является очень уж неожиданным. Тема импортозамещения в последние два года явно выходила из моды. Отчасти это было вызвано ее постоянной «пробуксовкой», а отчасти — ростом понимания глобальной сущности современной экономики, неэффективности производственной изоляции.
На этом фоне все большую популярность получала альтернативная тема об увеличении несырьевого экспорта. Такая идея и выглядит красивее, и реальные успехи на этом направлении в последнее время были довольно заметны, в том числе благодаря деятельности АО «Российский экспортный центр».
«СП»: — И что же мы умеем экспортировать, кроме энергоносителей?
— Рост несырьевого экспорта в 2014—2017 годах обеспечивался не за счет высокотехнологичных товаров, а благодаря увеличению продаж довольно простой продукции первых переделов — крупнотоннажной химии, сельхозпродукции и т. д.
А основной причиной этого роста были не технологические прорывы, резкое улучшение качества или увеличение производительности, а самые банальные последствия девальвации.
Сейчас такие резервы роста близки к исчерпанию. Поэтому ключевым вопросом и становится то, сможет ли правительство запустить более эффективную и долгосрочную модель по увеличению несырьевого экспорта. Определенные подвижки в этом направлении есть.
«СП»: — Президент Владимир Путин в майском указе потребовал добиться роста экспорта в первую очередь высокотехнологичной продукции. Получится?
— Пока это получается только с оружием и АЭС. Но оружие — не очень большой рынок, а строительство АЭС только на слишком сложных условиях возможно получать. А все остальное потребует общего технологического развития российской промышленности. И это очень сложная задача.
Антон Чаблин. Свободная Пресса