Донецкий республиканский художественный музей в уходящем году отметил 80-летие. В свое время советская власть не жалела денег для того, чтобы в городе мужественных людей были лучшие картины и скульптуры. В результате Донецкий художественный стал одним из крупнейших музеев на постсоветском пространстве
Коллекция музея насчитывает более 16 тысяч единиц хранения. Для сравнения: у соседей, в Ростове-на-Дону, — только 6000. Украинское безвременье, больно ударившее по всей донбасской жизни, культуре нанесло самый подлый удар — равнодушие и забвение.
Сегодня музейщики возвращаются в культурное пространство России. Ожил и сам музей, и культурная жизнь вокруг него. Об интеграции в российское культурное пространство, которую в Донецке предпочитают называть возвращением домой, мы поговорили с директором музея Надеждой Анищенко.
Помощью Россия не обделила
– Надежда Сергеевна, в последние годы мы видим, как стремительно Донбасс вспоминает свое родовое русское имя, как идут процессы встраивания нашего бытия в российское.
— Да, это все касается и нашего музея. С 2016 года мы активно сотрудничаем с ведущими культурными центрами Российской Федерации, в частности, музеями. Нам приятно, что одной из первых нам стала помогать Третьяковская галерея. Мы тогда очень нуждались в методической помощи, в понимание современных методов работы с предметами искусства из нашего собрания, со зрителем, с детьми, юными художниками.
При значительных размерах и художественном значении нашей коллекции ее научная база до конца не сформирована. Помощь в этой работе мы получили вовремя и сполна. Нас поддержали сотрудники Петербургского Эрмитажа. С этим прославленным музеем мы активно взаимодействуем по многим направлениям. Сотрудники Эрмитажа помогают дончанам в атрибуции работ, попавших в разные годы в музей, но не прошедших должной экспертизы. Особо хочу подчеркнуть в этой связи бесценную помощь, которую нам оказывает хранитель русской живописи Эрмитажа Юрий Юрьевич Гудыменко.
– Но ведь в советское время научная работа в музее велась, и довольно значительная.
— Сколько времени с тех пор прошло! Конечно, наши прославленные искусствоведы Татьяна Панова, Валентина Агеенко, Татьяна Макарова, Галина Попова, Светлана Чередниченко, Людмила Кулиненко, Александр Близнюк, Марина Третьякова привозили в Донецк шедевры, атрибутировали их, но весь объем работ охватить было непросто. Кроме того, в музее всегда была проблема, которую мы только сейчас с помощью российских коллег решаем, — отсутствие реставрационного оборудования и материалов.
Учат и привозят в дар целые выставки
– Ваши сотрудники учатся в российских музеях?
— Да, бесценную помощь, причем бесплатную, оказывает нам еще один знаменитый петербургский музей — Русский. Там наши сотрудники проходят (бесплатно, подчеркну) учебу, ценность которой пока даже трудно оценить. Это задел на перспективу, кроме всего прочего.
– Москва тоже о вас не забывает?
— Ну, конечно! Я уже говорила о нашей работе с Третьяковкой. Но нельзя не сказать о Музее театрального искусства им. А.А. Бахрушина. Они нам и реставрационные материалы давали, и особые краски для реставрации картин XVIII века. Но главное — выставки. У нас в музее есть теперь дар от них — уникальная выставка «Пиноккио и Буратино». Итальянский архитектор Джироламо Баруджи поместил 36 картин своего коллеги Франко Стаино в оригинальные деревянные лайтбоксы, оборудованные освещением. Получилось настолько зрелищно и необычно, что мы вместо трёх месяцев, как планировалось в начале, демонстрировали выставку эту целых полтора года.
А Музей Победы на Поклонной горе? Просто фантастическое отношение к Донбассу. Мы от них получили за все эти годы 14 разнообразных выставок. Тут и письма с фронта, и военный рисунок, и фотоматериалы. В 2016-2017 годах мы часть из них возили по школам Донецка, показывали в городах республики — Снежном, Горловке, Ясиноватой, Старобешево, Енакиево.
В России нас любят и ценят
– Возвращение в семью состоялось?
— Когда все начиналось, в 2016-м, мне так все и виделось: главное — вернуться в музейную семью России. Эту семью трудно переоценить. Но то, что с нами происходит, это больше, чем возвращение. Это переворот в сознании, это выход музея в современное культурное пространство, освоение очень интересных и многообещающих инструментов музейной работы. Интересных, разумеется, для наших посетителей. Вот сейчас, например, мы готовим большой проект с Русским музеем, который один из немногих музеев имеет образовательную лицензию.
Благодаря помощи коллег и сотрудничеству с музеем у нас появится информационно-образовательный медиацентр. Русский музей передал нам весь контент своих образовательных программ. Конечно, было определённое требование к пространству, и мы переоборудовали несколько залов. При поддержке первого главы Республики Александра Захарченко мы закупили необходимую компьютерную технику. Когда запустим, расскажем подробней. И покажем.
– Как в России воспринимают музей из воюющего Донбасса?
— Мне некого упрекнуть даже в малейшем негативе. Может, так повезло, но мне в России встречаются только благожелательно относящиеся к нам люди. Есть в Москве такой «Союз русских художников. Новое время». Они воссоздали тот Союз, который организовал в свое время знаменитый русский художник Игорь Грабарь. Они как-то пригласили меня на большую выставку, которую проводили в посольстве РФ в Кувейте. Меня представили, сказали, что я директор музея из ДНР. Присутствующие аплодировали, не мне, конечно, а республике в моем лице, пять минут. Все очень тепло отнеслись к Донецку. Это очень сильное ощущение, когда принимаешь на себя уважение Донбассу. Мы, наш край это заслужили, заработали. Главное ощущение от встреч в России, будь то Самара, Астрахань или Бурятия, — нам глубоко и искренне симпатизируют.
– Донецкий музей является своеобразной визитной карточкой, по которой судят о нас?
— Да, именно так. И Россия все больше узнает наших современных художников, для которых это тоже ценно — такой выход в большой мир русского искусства. У нас сейчас будут большие проекты с Самарой и Астраханью. Мы везем туда работы наших Рамиля Акмаева и Владимира Бауэра. Кстати, выставка работ о войне последнего сейчас гостит в Москве. А работы Акмаева закупил Татарстан в свой фонд национального наследия.
Мы — русские. Так себя ощущаем
– Искусство, в том числе и изобразительное, интернационально по сути. При этом в нем наличествует некий национальный колорит — все зависит от места и времени. Чувствуется ли в культурной, музейной жизни Донецка сегодня что-то от старой, украинской жизни?
— Нет. Мы, дончане, не осознаем себя частью особой украинской культуры, этого нет абсолютно. Но Донбасс не воюет с культурой, да и вообще, он на самом деле только защищается. Да, у нас есть коллекция украинского национального искусства, но это не значит, что у нас есть ощущение некой украинской идентичности. Особенно в музее. Промышленность Донбасса строили русские крестьяне, а коллекцию нашего музея в советское время по большей части построила Россия. У нас были поступления из музеев Киева и Львова, но в целом мы свои картины получали из музеев Москвы и Ленинграда.
– Музей является проводником именно русской культуры?
— Безусловно.
– Можно ли говорить, что Украина не была заинтересована в том, чтобы донбассовцы эту культуру хорошо знали?
— Судите сами. Любой у нас скажет, что посещаемость музея в украинские времена была неприлично низкой. С 2016 года она выросла в разы.
Только в нынешнем году музей посетили 81 тысяча человек. Одних экскурсий — 2850! Сравните с 2012 годом, когда в Донецке проходил чемпионат Европы по футболу: было проведено всего 227 экскурсий.
Украина и о будущем культуры не заботилась. Дошло до того, что студентов из нашего художественного училища лет десять как перестали водить в музей — писать с оригиналов, тренироваться, набивать руку, как это делают во всем мире. Это что, забота об искусстве? Думаю, это так нельзя назвать.
Только в Донецке
– Что Донецк может предложить миру искусства?
— У нас удивительная коллекция. В частности, есть у нас работы старых голландских и итальянских мастеров. Коллекция западноевропейского искусства ХVII-XIX веков насчитывает около 1000 произведений живописи, скульптуры, графики. В собрании музея имеются картины мастеров, произведения которых не встречаются в других музеях, например, Шарля Альфонса Дюфренуа, Питера ван Норта, Якопо Амигони, Иоганна Глаубера.
– Велика ли ваша русская коллекция?
— Да, мы гордимся замечательным собранием иконописи ХVI-XX веков и портретной живописи ХVIII века. У нас хранятся произведения русских и украинских классиков, таких как Орест Кипренский, Иван Шишкин, Иван Айвазовский, Валентин Серов, Василий Суриков, Зинаида Серебрякова, Константин Коровин, Роберт Фальк, Николай Глущенко, Татьяна Яблонская, Савелий Сорин.
Даже античное искусство представлено в музее оригинальной керамикой Древней Греции и Рима. Коллекции античных произведений частично были переданы в музей из Государственного Эрмитажа. Но особая гордость музея — огромная и интереснейшая коллекция соцреализма, которая, пожалуй, не до конца оценена. Кстати, дончане очень любят именно этот период и школу русского изобразительного искусства.
– Тогда будем надеяться, что Донецкий художественный музей в родном русском пространстве займет достойное место, не хуже того, которое было у него в советские годы.
— Уверяю вас, так оно и будет.
Олег Измайлов. ukraina.ru